Первая пороша, продолжение

Начало….

Тогда принялись заглядывать под ёлки, швырять палки в заросли завядшего папоротника и грозно кричать на провалившегося сквозь землю зайца. Фёдор по-извозчьи вопил: «Н-но, милой!». Я вторил, что было мочи, вызывая косого на прогулку.

Добыча всё-таки ускользнула от нас.

-Убёг, — сказал Фёдор, утирая вспотевшее лицо. – Ищи его, свищи таковского…

— Пошли, что ли.

— Иди, я догоню. Пятку натёр, сейчас переобуюсь.

Не успел я пробежать по жерди, как сзади раздался крик и прогрохотал выстрел.

— Пошел  пошел  – кричал Фёдор. – вот он где лежал, чортушка!… Гончака мне, полжизни за гончака, затравлю подлого-о-о!

Я никогда прежде не слышал, чтобы Фёдор так неистовствовал. Бывало, если промахнется  так с усмешкой свалит вину на ружьё – «нет боя, живит» — и только в сердцах выбросит пустую гильзу. А сейчас он шумел на весь лес.

Что же случилось за моей спиной?

Фёдор прислонил ружьё к дереву и только опустился на пень, как рядом, из-под маленькой ёлки, вымахнул здоровенный беляк, -«что поросёнок», сокрушённо объяснил потом Федя. Пока охотник тянулся за ружьем  взводил курок и прикладывался, зайца и след простыл. Дробь стегнула по сухой, покореженной заморозками папоротниковой заросли.

Хитрость зайца вывела Фёдора из себя. Чтобы так провести его, бывалого охотника! Проклятый белячишка. Отсиделся и ушел из-под самого носа…

Я хохотал, а Федя все не мог успокоиться и приставал:

-Нет, ты не смейся, ты объясни. Ах, еловый корень, что за заяц нынче пошел — профессор! Охота это или цирк, я тебя спрашиваю…

Что ж тут объяснять. Кустов на опушке много. Под каждый не заглянешь. Да и не положено охотнику зайца под хвост толкать.

Я думаю, что наш ! Профессор» от страха перед шумом, поднятым охотниками, впал в столбняк. Ему бы бежать, а он сжался в комочек и сидит. Мол, потерплю малость в хате, уж больно шумно на дворе.

И отсиделся. Но когда суматоха улеглась, и Федя к самой его лёжке тихо подошел и молча сел рядом, зайчишка не выдержал последнего испытания. Тишина после грозы всегда как-то особенно выразительна.

— Нет, — сказал Федя, — я знаю, в чем дело.

_ а в чем?

-Он увидел, как я ружьё отставил, и дал ходу. Ей богу, сам видел, как он увидел, — соврал Федя так легко, будто сказал правду.

Поостыв и выгрузив из-за ворота горсть игл, он погрозил пальцем в сторону леса:

— Живи, шут с тобой. Только родичей своих таким фокусам не обучай…

Когда мы вернулись в деревню, от пороши не осталось и следа. Телега громыхала по избитому булыжнику. Возница шагал рядом по лужам и нетерпеливо дёргал вожжами.

— Охотникам почтение! – громко приветствовал он нас. – Зима к лету подворачивает, не ошибиться бы вам! Моя жена ноне в валенках потонула! Как зайцы?

Он ещё долго кричал нам вслед, но слов его нельзя было разобрать из-за грохота телеги, груженной пустыми бидонами.

Мы подошли к дому. Мокрые жёлтые щепки валялись вокруг столбов новой линии колхозной электростанции. Сердитые воробьи сидели на натянутых проводах. Они нахохлились и словно дремали. Сад потускнел. Крашеные извёсткой яблони стояли в белых гамашах на чёрной влажной земле.

Зимы как не бывало.